ლიტურგიკული ბიბლიოთეკა, სტატიები, წიგნები, ძიებანი პარამეტრები

[KAIROS]

კიდევ ერთ ბიბლიოთეკას ვხსნი თქვენი ნებართვით

დღეს როცა ჩვენთან, ვგულისხმობ სემინარია-აკადემიას, არ ყავს პროფესიონალი ლიტურგისტი,
როცა ლიტურგიკის გაგება დადის მშრალ ტიპიკონის სწავლაზე ( საეჭვო რუსული გავლენებით), შესაბამისად
მრევლშიც ლიტურგიკის ისტორია, მისი მრავალფეროვნება და სიღრმე ხშირად სრულიად იკარგება და გაუგებარია.

მადლობა ღმერთს არსებობენ უძლიერესი ლიტურგისტები, რომელთა ნაშრომები ძალიან დაგვეხმარება ამ საკითხში ჩვენი ცოდნის გაღრმავებისათვის, თანადროულად არის არის საინტერესო დეკრეტები ადგილობრივი
ეკლესიებისა, არის საინტერესო სტატიები, მართალია სხვადასხვა ენებზე, მაგრამ მაინც ძალიან საჭირონი იქნებიან
ამ საკითხში გარკვევისათვის...

იხარეთ;

კაიროსი!

[KAIROS]

ქართული ტექსტები არ არის არსად....

სამწუხაროდ...

რას ვიზამთ, ვისაც ძალგიძს რუსულის კითხვა, კარგ სტატიებს ვდებ და ნელნელა გადახედეთ
ეს სტატიაა აფუებულ და აუფუებელ პურის საკითხებზე, რომელიც ასე ყოფს დასავლეთს და აღმოსავლეთს.



Квасной хлеб и опресноки: к вопросу о богословском смысле раскола 1054 г.

John H. Erickson

Глава из книги: John H. Erickson, The Challenge of Our Past: Studies in Orthodox Canon Law and Church History, Crestwood, NY: St. Vladimir's Seminary Press, 1991. Перевод с английского Юлии Зубковой специально для "Православия в Украине".


ნაწილი I

Как одно из самых эпохальных и зловещих событий Средневековья, раскол 1054 года был предметом самого подробного научного рассмотрения.[i] Однако, в то время как его основные события хорошо известны, интерпретации раскола часто расходятся. В традиционном понимании, события 1054 года являются решительным разрывом, вызванным амбициями реформированного папизма или же бунтарством, свойственным Церкви Византии, смотря с чьей точки зрения взглянуть.[ii] С другой стороны, современные школы стремятся минимизировать важность 1054 года. По интерпретации одной из них, фактический раскол между Востоком и Западом состоялся гораздо ранее,[iii] в то время как другая школа утверждает, что Византия и Рим пребывали в церковном общении намного позднее 1054 года.[iv]

У всех этих интерпретаций есть одна общая черта: тенденция пренебрегать или недооценивать религиозную сторону вопроса, возникшего в 1054 году. Это не удивительно, ввиду самого характера этих вопросов. Греческие полемисты того времени обрушивались с жестокой критикой на латинян за их обычаи питания, за то, что они не поют "Алилуйя" в Великий пост, за пост по субботам, но прежде всего - за использование пресного хлеба - опресноков - в Евхаристии. В ответ латиняне углублялись в такие вопросы, как безбрачие духовенства и ношение бород священниками.

Как минимум со времен Барониуса, историки видели в этих вопросах только предлоги, независимо от их религиозного значения, которые хитро нашел Михаил Керуларий для воздействия на массы и реализации своих честолюбивых планов.[v] Современные догматисты Востока и Запада, молчаливо согласившись с этим утверждением, сфокусировали свое внимание на вопросе примата папы и филиокве.[vi] Тем не менее, в 1054 году ни однин из этих вопросов не был в центре внимания, по крайней мере, в Византии. Папский примат (или точнее папское превосходство) никогда не оспаривалось прямо. Даже Михаил Керуларий отзывается о папе с величайшим уважением и предпочитает переложить всю вину на его старого врага Аргира, военного правителя Византии в Южной Италии, или еще где-то у франков[vii]. В то время как кардинал Гумберт пытается расширить полномочия Римского престола далеко за пределы, установленные предыдущими поколениями, Восток этого практически не замечает. Петр Антиохийский, к примеру, все еще развивает теорию пентархии, словно положение папства не изменилось с VIII века.[viii] Так же как и вопрос филиокве, настолько выдающийся в IX веке, получает сравнительно мало внимания в антилатинской полемике XI столетия. Точнее, в 1053 году в Бари между греками и латинянами был диспут на эту тему, для которого Папа подготовил список цитат-подтверждений из Священного Писания, из апостола Павла, и на основании которых, вероятно, Гумберт и написал свою работу Rationes de sancti spiritus processione a patre et filio.[ix] Но сами же представители Константинополя первое время не уделяли внимания этому вопросу. Только после того, как кардинал Гумберт стал клеймить греков за то, что они исключили филиокве из Символа веры, греки вновь обратились к работе Фотия;[x] и даже тогда только Феофилакт Болгарский заинтересовался этой проблемой.[xi] Судя по количеству истраченных чернил и пергамента, для большей части духовенства XI и XII веков основным пунктом расхождения с латинянами был не папский примат и не филиокве, а использование пресного или квасного хлеба в Евхаристии. Как писал один Антиохийский патриарх, "главная и первоначальная причина разделения между нами - это вопрос опресноков. Проблема опресноков в сжатом виде включает в себя весь вопрос истинного благочестия"[xii]. И латиняне, и греки более низких чинов разделяли эту точку зрения. Как указывали современные историки, летописцы того времени упоминают раскол 1054 года только вскользь;[xiii] а когда упоминают - единственной его причиной называют вопрос евхаристического хлеба. Самые ранние записи по этому вопросу отмечают: "Патриарх Михаил Керулларий вычеркунл папу из диптиха за употребление опресноков".[xiv] Со стороны латинян, буллой кардинала Гумберта был отлучен от церкви Керулларий и его последователи как "еретики прозимиты"[xv], а жизнеописание Льва ХІ говорит, что во время его понтификата возникла ересь "cторонников квасного хлеба"[xvi]. На бытовом уровне и греки, и латиняне признавали наличие проблемы. Например, большинство отчетов того времени о крестовых походах насчитывают как минимум по одному случаю, когда греки очищали алтарь после того, как он был осквернен латинской мессой.[xvii] Даже если мы согласимся с общепринятым мнением - что Михаил Керулларий поднял этот вопрос только чтобы добиться поддержки своих планов со стороны народа - мы должны как минимум признать, что выбор патриарха задел за живое многих его соотечественников. Хотя сегодня проблема хлеба Евхаристии кажется наиболее нейтральным вопросом литургического обряда и церковной дисциплины, установленной людьми, для византийца того времени "это было вопросом истинного благочестия" и потому никакое человеческое постановление не могло дать право использовать опресноки.[xviii] Возникают два вопроса: почему эта проблема была настолько животрепещущим идеологическим вопросом? Почему этот вопрос теперь совершенно неактуален?



გაგრძელება იქნება, ყველას ერთად არ დავდებ, რომ დიდი არ იყოს და ძნელი წასაკითხად... გადაავლეთ თვალი